Как уже говорилось выше, появление в зоологической систематике типа хордовых, объединяющего позвоночных с полухордовыми, оболочниками и бесчерепными, может служить ярким примером отхода зоологов от узкого индуктивизма и стихийного применения ими логики диалектической.
В самом деле, перед нами несомненно естественная группа, имеющая общее происхождение, но не поддающаяся чисто формальному определению. Если считать основными признаками этого типа хорду и жаберные щели, то хорды не оказывается во взрослом состоянии ни у оболочников, ни у высших позвоночных, жаберные щели существуют только у водных форм, а у наземных они только намечаются в зародышевой стадии, но не прорезаются и тем более не функционируют.
В какой же мере подобное диалектическое понимание типа хордовых может быть раскрыто в школьном курсе зоологии?
При построении курса зоологии на филогенетической основе, подводящей учащихся к диалектико-материалистическому пониманию природы, представлялось очень заманчивым ознакомить учащихся с низшими хордовыми и через них установить филогенетические связи с другими группами животного мира. Такую задачу и ставили перед собой школьные программы 30-х годов и принятый тогда стабильный учебник зоологии М. Я. Цузмера.
В этом учебнике раздел VIII открывался краткой общей характеристикой типа хордовых, после чего следовало очень схематичное (менее страницы) описание ланцетника. Далее, уже после ознакомления с рыбами, в учебнике давалось описание баланоглосса и оболочников как более дальних родичей рыб.
Однако практика показала, что такой подбор и расположение материала не достигали цели. Ни голая характеристика типа хордовых, ни следующее за ней сухое описание ланцетника, малопонятное без сравнения его с рыбой, не давали учащимся сколько-нибудь ясного представления и об изучаемом типе, и о «позвоночном без позвонков».
Что же касается баланоглосса и асцидий, то и эти морские формы оставались для учащихся лишёнными какой-либо живой конкретности, причём при разгрузке школьных программ, когда из курса был исключён тип иглокожих, баланоглосс потерял под собой основу в качестве связующего звена между хордовыми и иглокожими.
Таким образом, ознакомление с низшими хордовыми, полностью сохраняя своё значение для учителя-биолога как необходимая для него основа диалектического понимания системы животного мира, в применении к школьному курсу требует и значительного сокращения материала, и иного методического подхода.
В настоящее время в школьном курсе зоологии оболочники и полухордовые, стоящие в стороне от главной линии развития позвоночных животных, отсутствуют, но иглокожие и бесчерепные в программе курса восстановлены. Ознакомление с типом хордовых начинается краткими сведениями о ланцетнике, но по методическим соображениям его можно рассматривать не перед изучением рыб (в качестве представителя более примитивной группы), а в заключительной теме курса — при повторном обзоре животного мира — в качестве формы, близкой к предполагаемому предку всех позвоночных, в качестве «позвоночного без позвонков», примитивность строения которого становится ясной при сопоставлении его с уже известным строением тела рыб и других позвоночных.
Таким образом, в школьном курсе зоологии основной темой изучения в седьмых классах является зоология позвоночных, причём эту группу можно условно именовать типом, как она ещё сравнительно недавно обозначалась и в науке. Однако возвращаясь к позвоночным уже при общем заключительном обзоре животного мира в историческом освещении, учащиеся дополнительно знакомятся с ланцетником как с формой, близкой к предкам позвоночных, с которыми его, очевидно, и следует как-то объединить под общим названием.
Но к позвоночным ланцетника причислить нельзя: позвонков у него нет, а также нет и черепа; поэтому в современную науку и вошло более точное обозначение — тип хордовых. Более поздний и стоящий на более высокой ступени организации подтип позвоночных занял в нем господствующее положение, образовав великое многообразие форм, освоивших и водную, и наземную, и даже воздушную среду.
Всякая мышь боится кошки.
Не первую зиму волку зимовать.
Хорошая лошадь, но ест жухлую траву.