Историческое значение деятельности Линнея

Обращаясь к деятелям прошлых эпох, мы не имеем права предъявлять к ним наши современные требования и забывать о той исторической перспективе, в которой их следует рассматривать и оценивать. В эпоху Линнея метафизическое миропонимание было обусловлено успехами самой науки — механики, физики и астрономии.

В свете ещё новой в ту пору системы Коперника вся Вселенная предстала в виде сложного, точно и безотказно работающего механизма, где все части должны быть раз и навсегда хорошо прилажены друг к другу, где по вечным и неизменным законам Земля и другие планеты совершают свои круговые пути, где по таким же неизменным законам проходят свой жизненный цикл и все живые существа и где каждый растительный и животный вид занимает своё определённое место в сложной системе мироздания.

Характеризуя эту эпоху, Ф. Энгельс писал: «Старый метод исследования и мышления, который Гегель называет „метафизическим“, который имел дело преимущественно с предметами как с чем-то законченным и неизменным... имел в своё время великое историческое оправдание. Надо было исследовать предметы, прежде чем можно было приступить к исследованию процессов. Надо сначала знать, что такое данный предмет, чтобы можно было заняться теми изменениями, которые с ним происходят»

Эту грандиозную работу и выполнил Линней вместе с непосредственными продолжателями его дела. Нужно было установить понятие «вид», и только на этой основе через сотню лет Дарвин мог разрешать проблему происхождения видов, нужно было положить хотя бы начало естественной системы (а Линней, как мы увидим далее, такую задачу перед собой ставил), чтобы впоследствии тот же Дарвин увидел в этой естественной системе родословную историю организмов.

И с этой стороны истинным предшественником Дарвина приходится считать метафизика Линнея, а не тех ранних трансформистов, которые высказывали гениальные догадки об изменяемости организмов, не будучи в состоянии подкрепить их убедительными доказательствами.

Переходим к пресловутому положению Линнея о неизменности видов.

Изучая многообразие форм организмов, которые надлежало описать и систематизировать, Линней, как зоркий исследователь-аналитик, правильно подметил, что между отдельными видами, хотя бы и близкими между собой по своим признакам, всегда имеется более или менее явный разрыв, или, как выражаются систематики, зияние, не заполняемое никакими разновидностями или переходными формами; в этом отношении он оказался более прав, чем Ламарк, который полвека спустя полагал, что и в настоящее время отдельные виды должны быть связаны между собой постепенными переходами (теперь мы знаем, что такие переходы следует искать не в настоящем, а в геологическом прошлом или что виды могли возникнуть и путём скачкообразного качественного изменения).

И пусть постоянство видовых различий, с нашей современной точки зрения, и оказывается только относительным и ограниченным во времени, тем не менее оно показывает, что виды растений и животных — это реально существующие в природе категории. И Линней понимал различие в этом отношении между категорией «вид» и более или менее условными и искусственными категориями «род», «отряд» и так далее.

Для ботаники и зоологии линнеевский вид и был тем предметом, о котором, по приведённым ранее словам Энгельса, надо было знать, что он такое, чтобы затем можно было заняться изучением изменений, которые в нем происходят.